— В школу ходишь? — Тураев притормозил у светофора.

— Не-е, выгнали. В «дабле», в туалете то есть, травкой торговала. Сто баксов забашляла и попалась. Но меня Вичка Сизова привела к своим, — добросовестно рассказывала Инга, играя голубыми бусинами глаз.

Похоже, её уже накрыло, но способность общаться пока сохранялась. Артур взял тайм-аут, чтобы пересмотреть свои планы на сегодня и на завтра. Джип стремительно и мягко нёс их по Ленинградскому проспекту. На улице быстро темнело — Тураев включил фары и свет в салоне. Инга невозмутимо жевала резинку, выдувая изо рта пузыри.

— Какая Вичка? — обречённо вздохнул Тураев.

— Сизова — самая лучшая моя подруга! Из-за меня с матерью поругалась. А ведь доме «тигрового» окраса жила, в министерском, на Рублёвке! Там, где при входе «ксивы» в развёрнутом виде требуют. Раз мне на день рождения подарила коробку конфет, так мать её ночью разбудила, на пол швырнула, и в лицо — ногой!.. Даже мои предки до того не доходили… Три раза, представляете?.. Ей потом нос оперировали. И не такая ведь мать, как моя, голимая. В «тачке» с мигалкой ездила! Потом её в дурдом забрали, в белой горячке. И чего квасила, в натуре, если на флэте полный кайф? — Инга по-взрослому пожала плечами. — А Вичка сбежала от неё — тоже по компашкам кантуется. Вены резала, и с тех пор вспоминает, какая кровь красивая! В кайф смотреть, как течёт. Вичка, пока при «бабках» была, многих кормила. А потом совсем зависла. И из института тоже ушла. В коммерческом училась — в Эколого-политологическом. Теперь путанит — куда денешься… Однажды сказала, что СПИД подхватила. Но потом оказалось, что гепатит С. — Инга отлично разбиралась в их с друзьями скорбных делах. — Тоже параша, ещё быстрее можно в небо улететь. Мы у «нарков» тусуемся, — продолжала Инга, зачарованно разглядывая мерцающий салон джипа. — За «дозу» у них там всё можно — хоть насовсем оставайся.

— И дальше так собираетесь? — приторно-ласково спросил Артур.

— А чё? Знаем, что передохнем, как крысы. Судьба такая. А на фиг жить? Это же кайф мазохиста — ни дома, ни семьи, любить некого. Мы ведь дерьмо. Хорошие люди гибнут… — Инга запрокинула голову, и её соломенные волосы рассыпались по спинке сидения. — У меня такая проблема — Вичке доза нужна до зарезу, ломка начинается. Вчера героин нюхали и проблевались на славу. Может, на Хлебном трамал продадут или «колёса». — Инга Кулешова откровенничала с майором милиции, как с родным по духу «торчком», и это приводило Артура в ярость. — Жаль, одно дело не выгорело…

Артур боролся с желанием увезти Ингу к себе на квартиру, приковать наручниками к батарее, чтобы не сбежала, и проверить «клёвую компанию» на Хлебном. Но, сделав несколько дыхательных упражнений, он справился с собой и решил действовать более разумно. Самое главное — вновь устроить Кулешову в приют, показать невропатологу и наркологу, провести лечение, и на это время изолировать слабоумную бабку-алкоголичку.

Больше ничего, к сожалению, он сделать не мог. Колонии Макаренко уже давно не существовало, а ребятам нравилась безбашенная жизнь. И потому, скорее всего, Инга через некоторое время опять удерёт из приюта.

— Какое дело должно выгореть?

Джип миновал площадь у Белорусского вокзала и ехал теперь по Грузинскому валу.

— Вичке клёвые «бабки» предложили, когда думали, что у неё СПИД. Надо было переспать с разными мужиками и их насмерть заразить. После дали отбой — не подошла.

— И кто же ей такое предлагал? — ровным голосом просил Артур.

— Не знаю, — честно призналась Инга. — Надо у Вички спросить.

— А сколько предлагали — она не поделилась?

Тураев закурил, управляя одной рукой. Упражнения по системе йогов уже не помогали.

— Пять тонн баксов. Но хороший киллер на порядок дороже стоит, — рассудительно заявила Инга. — Когда человек узнает, что он болен, то долго не живёт, летит с катушек. Многие, у кого СПИД, так зарабатывают. Платят после того, как клиент заразится. Вичка трёх таких знает, но мне не говорила, как их зовут…

Они уже приехали на Хлебный переулок, но из джипа не выходили. Сидели и смотрели на приборную доску, слушали шорох припустившего дождя. Артур держал за руку эту милую, бесшабашную, несмотря на все несчастья и пороки, девчонку. Окна нежно светили в старый арбатский дворик, и трудно было себе представить, что где-то неподалёку веселится орава наркоманов.

— А где можно найти Вику? — вполголоса спросил Тураев.

— Она в «трубе» у «Художественного» тусуется или у Стены Цоя. Раньше на Поклонке на роликах каталась, но теперь завязала. Её трясёт всю, свалится сразу же. Но если вам очень нужно, я в «Эйдос» её приведу, на Чистые пруды. А то в «трубе» достанут, потусоваться не дадут. Я знаю, что вы меня тогда спасли, и Вичку спасите, а? — Инга заговорила с неожиданной страстью. — Клёвая девчонка загибается, а её маменьке по барабану. Замуж бы её выдать за нормального парня…

— Больную-то гепатитом С? — усмехнулся Артур. — Вряд ли найдутся желающие. Впрочем, люди попадаются всякие. Она совершеннолетняя? Имеет право самостоятельно принимать решения?

— Ей девятнадцать почти. В этом плане всё о'кей.

— Тогда завтра в шесть часов вечера веди её в «Эйдос». Раньше она вряд ли сможет двигать ногами.

Артур всё это время сомневался, правильно ли он поступает, и приходил к выводу, что иначе нельзя. Вику Сизову следовало разыскать как можно скорее.

— Спасибочко!

Инга открыла со своей стороны дверцу джипа, выскочила под ливень, даже не натянув куртку на голову, отбежала немного в сторону и послала Тураеву воздушный поцелуй. — Я люблю вас!..

* * *

— Как темно… Темно, а всё видно. Небо красное, а звёздочки белые-белые! И трамвайные рельсы уходят в преисподнюю. Я опоздала туда. Я сегодня опоздала. Я не помню, что хотела сказать. Мне не поймать мысли — они утекают сквозь извилины. Почему здесь «тачка» в комнате? Она ездит вокруг тахты. Пусть уедет, я прошу, пусть уедет! Кто поёт песенку? Мне всё мерещится? Помогите, я умираю…

Если бы не желание узнать имя того мерзавца, который агитировал Вику заражать людей СПИДом за долларовый гонорар, Артур давно ушёл бы из этой кошмарной вонючей дыры. Уже третьи сутки он передвигался ощупью в полумраке. Плотные шторы закрывали все четыре окна квартиры, так как Виктория Сизова не выносила солнечного света. На беду, в Москве стояла тихая, сухая, какая-то праздничная погода. Особенно буйство октября было заметно здесь, на Прибрежном проспекте у Химкинского водохранилища. В этот точечный дом Артур приехал с Чистых прудов вместе с Ингой Кулешовой, так как в назначенный час Вика не появилась у магазина «Эйдос».

— Она поклялась переломаться и завязать. — объяснила Инга, сплёвывая в ближайшую урну. — Нужно ехать туда, где мы с вами встретились…

Ехать пришлось долго. Хмурая Инга показывала дорогу, а Тураев думал, что зря впутывается в столь сомнительное мероприятие. До сих пор расследование было культурным и чистым. Теперь же пришла пора окунуться в дерьмо, за которым обязательно последует кровь, потому что на кончике пера этих ублюдков не вычислить.